Наемник (продолжение)

[oe-treasurs]

Когда-то очень понравилась эта история. Поэтому ее очень хочется закончить )))

Глава 1.
- Господин кансильер... господин кансильер...
В голосе секретаря сквозило отчаяние, но растолкать заснувшее над бумагами начальство, он все равно не решался.
- Что случилось? – Лионель заставил себя открыть глаза.
- Окделл идет по коридору!
- По какому коридору?
- По нашему коридору...
- И куда, Леворукий его побери, он идет?
- Он... к вам...

В последнее время Ричард Окделл стал для Лионеля Савиньяка настоящей головной болью. Он объявился в Надоре в сопровождении небольшого отряда крайне подозрительных головорезов и объехал все герцогство, ни от кого не скрываясь. Разговаривал с жителями, оказал помощь пострадавшим при землетрясении, посетил городские магистраты, церкви, всюду сунул свой нос, словно проводил инспекцию. За пару недель воскресший из мертвых герцог взбаламутил всю провинцию. Граф Манрик присылал полные паники доклады, в которых писал, что ни за что больше не может отвечать. Герцога Окделла видели то в одном месте, то в другом, но ни один порученец Савиньяка не смог перехватить его, чтобы вручить приказ с требованием явиться в столицу.
Ли уже начала бесить эта игра в прятки с молодым нахалом, за которым его земляки азартно путали и заметали следы, Эпине не мог посоветовать ровным счетом ничего, Рокэ лишь посмеивался.
Но все игры когда-нибудь заканчиваются.

- Я слышал, вы хотели меня видеть, господин кансильер?
Молодой человек поприветствовал господина кансильера безупречным, полным достоинства поклоном и замер, позволяя себя рассмотреть.
Высокий. Уже сравнялся с покойным Эгмонтом и вероятно будет еще выше. Преждевременная седина в сочетании с молодым лицом смотрелись странно, но это Ричарда нисколько не портило. Скорее наоборот, подчеркивало безупречные черты лица и стальные глаза. Великолепный образец древней породы. Пожалуй, этот Окделл свой фамильный портрет получит в подарок - любой художник согласится писать такую натуру просто ради славы.

- Да уж, хотел. У меня к вам имеется достаточно вопросов, так что присаживайтесь, разговор будет долгим.
Похоже Ричард решил, что достаточно дразнить сильных мира, очень разумно с его стороны.
Вне всяких сомнений это был Ричард Окделл, его невозможно было не узнать. И в то же время, последний представитель рода Окделлов изменился до неузнаваемости. Прежний Ричард уже давно бы смутился, покраснел, нахмурился или закусил губу. У прежнего Ричарда все его мысли были написаны на лбу, он чувствовал необходимость оправдываться за любой свой поступок и потому был болезненно мнителен, петушился и постоянно попадал в неурядицы. Ему очень подходило снисходительное ироничное обращение "юноша", которым его постоянно дразнил Алва. Таким юного Дика помнил Лионель Савиньяк.
Новый Дик смотрел на Ли уверенно и цепко, а его лицо выдавало те же эмоции, что и тяжелая дубовая дверь в кабинет кансильера Савиньяка. Лионель вдруг осознал, что сна как не бывало, что они с Ричардом сейчас один на один, а перевязь с оружием он беспечно оставил в нескольких шагах от себя. Все инстинкты потомственного военного кричали ему, что перед ним серьезный противник. И если это и есть Сероглазка, - а описание полностью совпадало! – значит, с одним из самых коварных своих врагов этот молодой хищник уже расправился. Причем сделал это демонстративно и крайне жестоко.
- Итак, Ричард, где вы так долго пропадали, почему не давали о себе никаких вестей, чем занимались?
- В основном путешествовал, эр Лионель. Приобретал житейский опыт, избавлялся от иллюзий.
- Какая прелесть! Вы еще помните, что находитесь на службе? Вы понимаете, что вас можно обвинить в дезертирстве?
- Таково было желание моего эра, которое, как известно, закон для оруженосца, - Окделл усмехнулся и слегка склонил голову набок, - спросите у Алвы.
- Ваш эр не имел ни малейшего понятия о вашем местонахождении и безуспешно вас разыскивал!
- Я писал матери. Если бы герцога Алву и в самом деле волновало, что происходит с его подопечным, он бы знал несколько больше. Полагаю, он спохватился только после падения Надора.
И даже позже, после Излома, когда ему как Ракану стало ясно, что Повелитель скал выжил, - отметил про себя Ли. Он задумался: как ни крути, а в этом Ричард прав - Рокэ относился к своим обязанностям эра с вопиющим пренебрежением, и теперь странно предъявлять претензии его оруженосцу, если Алва и в самом деле отослал Окделла куда подальше и просто выбросил из головы, словно надоевшую игрушку.
Что ж, тут можно зайти и с другой стороны:
- Ваша мать, герцогиня Окделлская, обвинила герцога Алву в вашей смерти. Это произошло в ходе суда над герцогом Алвой, который устроил узурпировавший трон Альдо Ракан. Как это понимать?
Ричард молча пожал плечами:
- Полагаю, матушка могла несколько преувеличить. Поскольку я практически стал изгоем, утратив покровительство своего эра, она расценила, что это равносильно смерти.
- Мне сложно это понять, не скрою, но допустим... И что именно вы натворили, отчего, как вы выразились, утратили покровительство Первого маршала?
— Это уже не имеет значения, господин кансильер.
Взгляд Лионеля мгновенно стал холодным:
- Не увиливайте, Окделл! Вас могут помимо прочего обвинить в покушении на жизнь Первого маршала Талига, и это вовсе не шутки! Я даю вам возможность спокойно объясниться в силу желания разобраться в этой мутной истории. Но если вы вздумаете снова играть со мной в кошки-мышки, то очень быстро отправитесь в Занху, и там мы с вами будем разговаривать по-другому!
Однако Ричарда совсем не впечатлила его угроза:
- Сожалею, господин кансильер, но ничего не получится. Как вы верно заметили, я все еще являюсь оруженосцем герцога Алвы. А за все прегрешения своего оруженосца отвечает его эр - таков закон.
- И вы надеетесь этим прикрыться?
- Я полагаю, что предъявить мне подобное обвинение может только сам Алва, а он ни в коем случае не станет этого делать.
- Вы так уверены?
Впервые с начала разговора, герцог Окделл стал проявлять какие-то эмоции - его губы тронула грустная слабая улыбка, а голос стал глуше:
- А почему, по-вашему, он выслал меня из страны? Видите ли, эр Лионель, это и в самом деле мутная и довольно запутанная история. Если вытащить на свет все подробности той интриги, жертвой которой я в итоге стал, придется вывалять в грязи кучу уважаемых людей, в том числе первых лиц государства. Зачем? Ради удовольствия свести со мной счеты? Я был всего лишь пешкой в чужих руках.
И это в самом деле, уже не имеет большого значения - все главные действующие лица мертвы. Какие-то эмоции по поводу тех событий могу испытывать только я, Рокэ Алва, да впечатлительный рэй Суавес. Который, к слову, ни кошки не понял из того, чему случайно стал свидетелем.
- И чего же не заметил рэй Суавес?
Окделл почти смеялся:
- Граф, вы хорошо меня помните в то время? Окончательно запутавшись в паутине из лжи и полуправды и дойдя до отчаяния, я высыпал отраву в вино, разлил по бокалам и предложим нам с моим эром выпить за справедливость... Дурацкий жест, правда?
На этот раз эмоций не смог сдержать Лионель и прикрыл лицо рукой.
После короткой паузы Ричард продолжил:
- Все это не более чем личное дело между мной и герцогом Алвой. Если господин регент будет меня обвинять в чем-то, то я с полным на то правом выдвину против него встречные обвинения. На том простом основании, что вассальная клятва — это обоюдное обязательство. И, прежде чем я предал своего эра, он сам предал меня, когда спокойно смотрел, как мою дурную голову заботливо укладывают под топор. Ведь он прекрасно знал, что происходит, но ему было очень удобно ловить на меня заговорщиков как на живца.
— Это вас не оправдывает, Ричард, - тихо заметил Лионель.
- А я и не нуждаюсь оправдании, граф. Вы всё ходите вокруг персоны регента и не спрашиваете меня о главном. А именно, почему я решил вернуться из небытия. И почему именно сейчас.
- И?
Дик наклонился чуть ближе и глядя прямо в глаза кансильера Савиньяка четко произнес:
- Надор на грани бунта.
Голосом Лионеля можно было резать бумагу:
- Вы что, Окделл, вздумали угрожать короне новым восстанием?
- Судя по тому, что Робер Эпине назначен комендантом столицы, а вы не только кансильер, но и супрем Талига, сейчас самое время, - Ричард широко улыбнулся, - но не волнуйтесь, я лишь парламентер, и я пока на вашей стороне.
- Пока что?
- Пока корона Талига готова вести переговоры. Если я получу несомненный отказ, у меня не останется иного выхода, кроме как поддержать своих вассалов.
- И кого конкретно вы представляете?
- Надорские генеральные штаты.
Лионель прищурился:
- Генеральные штаты Надора были распущены еще во времена правления Фердинанда первого. С каких пор ваши вассалы игнорируют королевский эдикт?
- Господин кансильер, горцы - народ крайне упрямый и привержены традициям. Если их согнали с одной горы, значит, они просто перейдут на другую. Кто такие Оллары, чтобы ломать устои? Это даже у Раканов получалось с трудом.
- Эта ваша традиция собираться на скале и проводить странные ритуалы как раз и послужила поводом для роспуска штатов Надора. Если бы надорцы собирались в нормальном зале для собраний, их бы не подозревали в демонопочитании.
Ричард снова широко улыбнулся:
- Могу вас заверить, что мои земляки добрые эсператисты.
Лионель фыркнул:
- Эсператизм еще недавно тоже был запрещен!
- Да. И пока Оллары устраивали гонения на истинную церковь, Надор предпочитал откупаться, чтобы сохранить веру. Но теперь все изменилось.
Ричард продолжал говорить, а Лионель чувствовал, как на его плечи словно ложится каменная плита. Мальчишка не блефовал, он пришел ставить условия из очень сильной позиции. Конечно же, сам по себе молодой Окделл ничего из себя не представлял. Как бы сильно он ни вырос, ему еще очень далеко до самостоятельной весомой фигуры. Но он нашел скалу, на которую можно опереться. Даже последствия разрушительного стихийного бедствия играли ему на руку. Кто бы ни советовал Окделлу, этот кто-то все просчитал далеко наперед. Надорский тракт будет перекрыт. Никто не собирается давать новый бой армии Талига в топях Ренквахи - в случае попытки вскрыть границу горы Надора похоронят любое количество солдат. И совершенно бессмысленно угрожать встречной блокадой провинции, которая контролирует три границы.
Условия ультиматума Ли мог бы озвучить, даже не читая той бумаги, что от имени графств и кантонов Надора вручил ему Ричард. Полная отмена налогов и рекрутских кампаний до восстановления провинции от последствий землетрясения и, разумеется, права, равные по своей величине правам Ноймара и Кэналлоа. Государство в государстве.
Последней каплей стала серебряная монета, которую надорский герцог аккуратно положил поверх бумаг на столе кансильера:
- Мои вассалы полагают, что профиль Окделлов на такой монете более уместен, чем чей-то еще...

Продолжение в комментариях.